Четыре дня в Петербурге продолжался фестиваль «Русские сезоны XXI века», который ежегодно проводит Фонд Мариса Лиепы при поддержке Министерства культуры РФ.
На этот раз фестиваль был посвящен пятидесятилетию его основателя и художественного руководителя Андриса Лиепы. Главными звездами были Илзе Лиепа, европейский танцовщик Патрик де Бана и Николай Цискаридзе.
Все стрелы, в последнее время летящие в Цискаридзе, попадают в непробиваемую броню его популярности. Кажется, в свое оправдание он сказал уже все, что нужно (и не нужно) было говорить во всех средствах массовой информации. Во время визита в Петербург Цискаридзе категорически отказался обсуждать проблемы Большого театра. Впрочем, никто и не настаивал. В качестве поддержки – переполненные БКЗ «Октябрьский», ДК им. Ленсовета и Михайловский театр.
«Скажите, Цискаридзе точно будет? – сжимая в руках билетик, спрашивала пожилая дама у билетеров БКЗ, – а то ведь в прошлом году была замена, я хороший билет купила и очень расстроилась. И теперь вот, на балкон, правда…». Ей отвечали, чтобы не волновалась, он уже здесь и будет танцевать Золотого раба в «Шехеразаде». В глазах поклонницы отразилось неподдельное счастье. Через пару минут последовал очередной вопрос: «А будет ли Цискаридзе?» – и раздраженный ответ: «Да будет, будет ваш Цискаридзе!».
Ничего не скажешь, красив. Талантлив. Пытается приблизить балет к массовому зрителю, который театрам предпочитает телевизор – не потому что этот зритель такой уж глупый, просто он уставший и совсем не богатый. Критики скептически относятся к звездам отечественного шоу-бизнеса Анастасии Волочковой и Николаю Цискаридзе – ведь они нарушили ореол неприкосновенности и тонкого вкуса, которым обычно огорожены от таблоидов звезды большого балета. Однако широкая публика выбирает себе кумиров без подсказок умных критиков.
Николай Цискаридзе провел свой творческий вечер в ДК им. Ленсовета. Зал был забит до отказа. Артист вел себя совсем по-домашнему. Был в рубашке, жилетке с накладными карманами, в джинсах и кроссовках, настроен на доверительную беседу и старательно отвечал на все вопросы, написанные на тетрадных листках зрителями. Один раз призадумался, читая длинное послание, сказал: «Спасибо вам огромное за вашу поддержку и добрые слова, но про скандал в Большом театре я говорить не хочу». Аплодисменты не умолкали минут десять.
«Один чиновник, узнав про мой творческий вечер, сказал: «О чем же будет говорить Цискаридзе? Не про Щелкунчика же!» И я решил, что буду говорить про Щелкунчика», – рассказал артист. Он мало того что родился 31 декабря, каждый год в день своего рождения танцует эту партию на сцене Большого театра. Вопреки чиновничьему предположению, всем было интересно послушать именно про балет. Не было ни одного вопроса не о балете (не считая написанного детским почерком: «В какие игры на айпаде вы любите играть?» – Цискаридзе признался, что пасьянсы раскладывает). Даже вопросы о том, как сохранять хорошую физическую форму («Не жрать! Но я люблю») и как приучить себя вставать по утрам («запомните одно слово: надо») – это тоже про балет, который прежде всего строжайшая дисциплина и постоянное преодоление себя.
За три часа Николай Цискаридзе рассказал о всех своих балетах и связанных с ними встречах, о великих педагогах и борьбе с комплексами. Никто не скучал. Слушали, как говорится, открыв рот, ловили каждое слово, каждую подробность о мире, в который пускают только избранных.
В том мире великий Ролан Пети ставил балет «Пиковая дама» на музыку Петра Чайковского для Михаила Барышникова, и, как ни странно, балет не имел ожидаемого успеха. Ролан Пети долго искал другого Германа. Директор Парижской оперы посоветовала Николя из Большого театра (фамилию французам было не выговорить). И Ролан Пети приехал в Москву. В Большом театре ему сказали, что Николя занят на телевидении и редко приходит в театр, и показали лучших солистов, которые были отвергнуты. Ролану Пети нужен был герой. С Николя они встретились случайно в репетиционном зале. «Наконец-то я нашел Германа!» – радовался Ролан Пети. Выдающаяся была роль. Но в памяти остались мгновения, о которых публика даже не догадывается. Например, как Илзе Лиепа, исполняющая партию Графини, отказалась подстричься. А Ролан Пети был уверен, что перед премьерой надо кого-то подстричь – примета такая. В результате подстригли Цискаридзе, почти под ноль.
«Расскажите про Галину Уланову!» – просили зрители. «Как можно описать солнце?» – в ответ спросил Цискаридзе. Но столько накопилось воспоминаний, и около часа он говорил про великую балерину. В репетиционном зале на Бейкер-стрит Галина Уланова репетировала с ним «Нарцисса» и «Голубую птицу». Вообще-то не должна была, но любезно согласилась помочь подающему надежды грузину. Она говорила: «Вы хорошо танцуете, но то, что вы делаете на сцене, – безобразие», и показала как надо. Ей было восемьдесят шесть лет, и она, по словам Цискаридзе, ходила на десятисантиметровых каблуках.
Для спектакля «Баядерка» Уланова требовала от Цискаридзе «передать трепет, чтобы было понятно – не вы бежите, но ваша сущность!». Он не знал, как это сделать, пока не посмотрел запись спектакля, где сама Галина Уланова бежит, завернутая в плащ, и рукав колышется и действительно будто душа трепещет… Танцовщик тут же сказал закройщице, что ему нужен плащ. До премьеры про этот плащ никто не знал.
Цискаридзе готов был про каждый свой спектакль говорить подробно, пересказывая диалоги с хореографами, раскрывая свои сокровенные в ту пору мысли. Например, о том, как все-таки трудно было воспитанному на классике танцовщику исполнять балеты Начо Дуато и Бориса Эйфмана. Но в танце успех зависит от силы воли артиста, и одну из лучших своих ролей Цискаридзе станцевал в балете Джона Ноймайера «Сон в летнюю ночь». Точнее, там у него две роли – Оберона и Тезея. Фрагменты из спектакля присутствующие увидели на экране.
«Что хотите еще посмотреть, современные постановки или классику?» – спросил Николай Цискаридзе. «Классику!» – дружным хором ответили зрители и смотрели «Баядерку», и вздыхали: «как хорош!».
После антракта вопросы и вовсе посыпались в режиме нон-стоп. Любимый роман – «Евгений Онегин», сейчас третий раз перечитывает «Анну Каренину» («Все герои такие несчастные! Ну что делать – такова страсть…»), мечтает сыграть Воланда в кино, гордится знакомством с Алисой Фрейндлих и Венсаном Пересом, в людях ценит чувство юмора… Мечтает, чтобы ученики не огорчали, жалеет, что из театра уходит уважение к старшим и нет в молодых того пиетета, с которым артисты его поколения относились к своим педагогам, к своим предшественникам. Гордится тем, что способствовал включению Московской академии хореографии в Государственный свод «объектов особо ценного культурного наследия» – соответствующие бумаги, по словам Цискаридзе, были подписаны после того, как он скрутил шестнадцать фуэте в доказательство того, что там хорошо учат (петербургская Академия им. А. Я. Вагановой имеет этот статус с 1995 года). Переходи на сайт казино пин ап регистрация на котором занимает буквально 2 действия. Выигрывай по крупному в лицензионных слотах.
Смеялся, когда вспоминал детство: Тбилиси. Жара. Как и все мальчишки, он носил шортики, а соседи качали головами: «Какие красивые ноги! Но зачем мальчику такие красивые ноги?!»
…На следующий день в Михайловском театре перед совсем другой публикой обладатель красивых ног танцевал любимую роль Вацлава Нижинского – «Послеполуденный отдых фавна» Клода Дебюсси.
«Русские сезоны XXI века» – это игра, которой все еще ждет большая часть театральной публики. К настоящему моменту Андрис Лиепа полностью реконструировал двенадцать балетов из репертуара дягилевской труппы, причем достиг фантастической достоверности декораций и костюмов.
На этот раз в Петербурге показали «Послеполуденный отдых фавна» и «Жар-птицу» Игоря Стравинского, а также оригинальную постановку Патрика де Бана «Клеопатра – Ида Рубинштейн» с декорациями художника Павла Каплевича, решившего, что история знаменитой актрисы должна разыгрываться на фоне подпирающих то ли небо, то ли дворцовые своды атлантов.
Овации, которые получила от балетоманов исполнительница главной роли Илзе Лиепа, пожалуй, сравнимы с теми, которыми накануне наградили своего любимца Николая Цискаридзе менее искушенные посетители советского ДК. После того как прозвучали последние аккорды «Жар-птицы», зрители даже вскочили со своих мест от восторга.
«В начале ХХ века этот балет снискал оглушительный успех у парижской публики», – сказал Андрис Лиепа. Нас убеждают, что с тех пор вкусы балетной публики изменились. Не похоже.
Полина ВИНОГРАДОВА, фото О. КОНОНЕНКО
