Готовый ко всем неожиданностям судьбы Сергей Павлович Дягилев, сто лет назад представлявший в Париже балеты, сделанные по его заказу Михаилом Фокиным, думаю, все же изумился бы до оцепенения, узнав, что ныне они входят в репертуар детского театра. Но с тех пор как худруком Театра имени Сац стал режиссер Георгий Исаакян, этот театр последовательно разворачивается в сторону «взрослого» репертуара и…
Готовый ко всем неожиданностям судьбы Сергей Павлович Дягилев, сто лет назад представлявший в Париже балеты, сделанные по его заказу Михаилом Фокиным, думаю, все же изумился бы до оцепенения, узнав, что ныне они входят в репертуар детского театра. Но с тех пор как худруком Театра имени Сац стал режиссер Георгий Исаакян, этот театр последовательно разворачивается в сторону «взрослого» репертуара и в опере, и в балете. И «Петрушка» с «Жар-птицей» — продолжение этого курса. Впрочем, некоторое формально-«детское» оправдание есть — оба одноактных балета имеют отношение к русским сказкам.
«Петрушка», правда, все-таки весьма отдаленное. То есть в версии Андриса Лиепы, представившего свой вариант реконструкции фокинского спектакля, все на месте — и масленичное гулянье в Петербурге, и балаган на рыночной площади, и куклы (Петрушка, Балерина, Арап), оживающие в этом балагане. Вот только куклы эти не для детей и не детскими проблемами заняты (кстати, и в гуляющей на сцене толпе, наблюдающей игрушечное представление, ребятня встречается очень редко). Принято считать, что в истории о Фокуснике — владельце балагана и взбунтовавшемся против порядков балагана Петрушке Фокин рассказал о Дягилеве и его артистах и напророчил грядущий бунт Нижинского (ровно Нижинский, как известно, Петрушку и танцевал). Нервный и несчастный Петрушка, влюбленный в пустоголовую Балерину, которая предпочитает ему самодовольного Арапа, на сто лет стал символом печальной и великой судьбы артиста — ему не достанется любовь, но достанется бессмертие (убитый Арапом герой вдруг вновь возникает на крыше балагана). Виртуозных танцев в этом балете не было, почти нет и теперь (ХХ век добавил немножко трюков безымянным гулякам на рыночной площади). И успех спектакля в версии любого из реконструкторов зависит от того, сможет ли танцовщик, выбранный на главную роль, сыграть безумного, смешного, великого поэта, когда лицо навсегда закрыто намалеванной белой маской, коленки криво сведены и плечи навечно перекошены. То есть найдет ли постановщик харизматика? За последние двадцать лет великих Петрушек в мире было двое — Владимир Малахов и Ллойд Риггинс; в Детском музыкальном даже удовлетворительного героя не нашлось. Ярослав Иванов, которому досталась главная роль, сосредоточился на чисто физической жалкости своего героя — этот Петрушка двигался так, будто у бедолаги ДЦП и белая горячка одновременно. «Бунт», грандиозный момент восстания, когда Петрушка отчаянно пробивает своим телом стены балагана, был смазан, болезненная физиология торжествовала. При таком раскладе попытки родителей объяснить своим чадам, про что вообще балет, терпели немедленный крах. Скучающий ребенок рядом со мной предположил, что Арап — это переодетый Волк, а приходящая к нему в комнату Балерина — Красная шапочка (на том только основании что у героини алый берет).
А после антракта все мгновенно наладилось. «Жар-птица» впорхнула в Детский музыкальный как родная. И детям все оказалось понятно, и артисты станцевали весьма пристойно. Кордебалет девиц, плененных Кощеем, был синхронен, плавно шествовал по сцене, отсылки к русскому народному танцу смотрелись не клюквой, а славной стилизацией. Мужской кордебалет — сопровождающая Кощея нечистая сила — выдавал убедительно-зловещие изгибы пластики. Хрупким пламенем на ветру прорезала сцену отличная Жар-птица (Елена Князькова) — особенно хороши были руки, трепетавшие как лепестки огня, ни секунду не остававшиеся в покое. Иван-царевич (Максим Подшиваленко) был, как и положено, простоват в манерах (когда плененный герой от души плюнул в морду Кощею — дети в зале пришли в восторг) и, так же, как положено, оставлял все сражение со злом на долю Жар-птицы, являясь лишь к финалу для того, чтобы предложить руку и сердце Красе Ненаглядной (Анна Маркова) и отправиться с ней царствовать в расколдованном городе. И переполненный зал (а был супераншлаг — народ сидел на всех ступеньках) устроил балетным заслуженную овацию.
Что же дальше? Стоит ли продолжать со «взрослым» репертуаром? Безусловно, стоит, но все же про то, что родители непременно приведут в театр детей, не следует забывать, или уж тогда писать на билетах «только для взрослых», как это делают работающие не только с детской аудиторией ТЮЗы. А главное — амбиции нового начальства должны срабатывать не только в составлении репертуарного плана, но и в формировании труппы, в приглашении новых людей, в подробной работе с уже имеющимися артистами. Потому что без этого самый знаменитый балет способен превратиться в скучное действо, где дети будут гадать, Красная ли это шапочка в красном берете.
Анна Гордеева
