Андрис Лиепа: «В нашей стране нужно принять закон, который бы давал бизнесменам налоговые послабления, если они жертвуют деньги на искусство».
В октябре продюсер и режиссер-постанов-щик Андрис ЛИЕПА представил публике новый проект — благотворительный гала-концерт «Звезды балета — дар хоспису». Все вырученные средства пойдут на поддержку хосписов — сам артист не зарабатывает на этом проекте. А на чем зарабатывает? Откуда сегодня берутся средства на постановки? О благотворительности, балете и бизнесе Андрис Лиепа рассказал в интервью «Профилю».
- Андрис, как возникла идея проекта «Звезды балета — дар хоспису»?
- На самом деле многие солисты Большого и Мариинского театров участвуют в подобных благотворительных концертах. К примеру, в Le don des Еtoiles, проходящем каждый год в Монреале. Еще в 1998 году я подумал, что было бы хорошо устроить нечто подобное у нас, в России. Тогда и состоялся первый концерт. Денег мы не собрали. Хорошо, что вообще концерт провели, ведь это случилось как раз после августовских событий. Тогда Вера Васильевна Миллионщикова, возглавлявшая Первый московский хоспис, не могла дойти до мэра Юрия Лужкова и объяснить ему, что в Москве есть проблема хосписов. Тогда был жив Миша Рудяк, он очень дружил с Юрием Михайловичем и привел меня к нему. У меня было пять минут, я рассказал Лужкову о концерте. Он сказал: «Андрис, я постараюсь быть». Мэр пришел и перед началом встретился с двумя пациентами хосписа и Верой Васильевной. И тогда нас это как-то все сблизило. Лужков пригласил Зураба Церетели, и тот подарил хоспису свою статую матери Терезы. Она и сейчас там стоит. За эти десять лет в Москве открыты восемь хосписов, и еще два — на подходе. Каждый год — по хоспису.
- Уже одиннадцать лет ты не танцуешь, теперь ты продюсер. Каково это — решать не творческие, а организационные и финансовые проблемы?
- Ну, я продюсер поневоле, ввиду того, что у нас продюсеров в области балета в России просто нет. Их вообще мало. Я бы с удовольствием занимался творчеством и с удовольствием не ходил бы на пресс-конференции. Но я знаю: чтобы собрать больших артистов для больших проектов, тех же «Русских сезонов», нужно иметь имя и репутацию. У нашего фонда хорошая репутация, и поэтому артисты, которых мы приглашаем, приезжают.
- Если в России нет балетных продюсеров, нет бизнеса, за счет чего же существует Фонд Мариса Лиепы?
- Я делаю много личных проектов, не связанных с деятельностью фонда, много ставлю за границей. В прошлом году поставил спектакль во Флоренции, на эти деньги мы сделали «Павильон Армиды». В позапрошлом году делал постановки в Дрездене, Марселе, Риме. Все деньги, которые зарабатываю, я вкладываю в новые постановки. В свое время Сергея Дягилева называли виртуозом займов, ну я, наверное, тоже из этой серии. То есть мы берем кредиты. Организуем мероприятие, продаем билеты. Билеты проданы, получается какая-то прибыль. Наш фонд благотворительный, поэтому всю прибыль, которая есть, мы обязаны пустить на деятельность фонда. Грубо говоря, за десять лет, что мы существуем, ни машин, ни яхт, ничего. Как-то оборачиваемся — берем в долг, делаем проект, продаем билеты, возвращаем. Иногда билеты не продаются…
- Ты занимаешься популяризацией дягилевских «Русских сезонов», сделал уже десять спектаклей. Остановишься на этом или будешь продолжать?
- Надеюсь, что продолжу. Но производство все дорожает и дорожает, с каждым годом выпускать спектакли становится сложнее. Скажем, раньше мы могли сделать постановку за 100 тыс. евро, сейчас мы не укладываемся в 250-300 тыс. евро. Когда ты заказываешь что-то эксклюзивное, например костюм, — это ручная работа, и меньше $1000 костюм не стоит. У нас там, не знаю, двести костюмов — вот тебе, пожалуйста… А еще декорации, реклама, постановочные, аренда залов, зарплата артистов…
- Как же может сейчас существовать этот бизнес в России?
- Это не бизнес… Я тебе объясню. Бизнес — это немножко другое. Если бы мне это не нравилось и я это не любил, то я бы этим никогда не занимался. Я бы жил где-нибудь в Америке и ставил бы там спектакли. Я просто очень люблю то, что я делаю. Знаешь, когда люди видят, что ты это делаешь не ради коммерции, а ради идеи, они часто помогают. Когда мы выезжаем на три спектакля, то не окупаемся, и у нас дефицит порядка 200 тыс. евро. То есть, если бы мы могли давать спектакли неделю или полторы, то окупились бы. А у нас нет такой возможности, мы просто встаем в сезонные дырки, которые были.
- Но нельзя же всю жизнь работать на идею? Есть ли какие-нибудь перспективы?
- В нашей стране нужно принять закон, который бы давал бизнесменам налоговые послабления, если они жертвуют деньги на искусство. Как в Америке. Например, когда я танцевал у Барышникова, спектакль «Лебединое озеро» стоил $2 млн. Там достаточно недорогие билеты, порядка $70, и никогда это не окупается. Поэтому есть спонсоры, которые в конце года имеют налоговые послабления. Это абсолютно нормально, законно, когда человек может перечислить деньги в казну, а может принести бумагу о том, что 300 тыс. евро, скажем, потрачены на постановку нового спектакля. И когда в конце года он заполняет налоговые декларации, то спокойно может заплатить меньший налог. То есть человек, который помогает искусству, понимает, что государство его за это поощряет. У нас, конечно, страна извращена, и государство боится, что тут же в эти лазейки начнут протискиваться люди, которые хотят уйти от налоговых служб. Насколько искренни американцы, я не знаю, но этим законом они пользуются достаточно удачно. В Америке в каждом городе есть свой театр, своя труппа, есть по три-четыре балетных коллектива, школы. И все это существует на деньги, которые дает благотворительность.
- А в России какое-то движение в этом направлении есть? Кто-нибудь лоббирует такой закон?
- Я знаю, что Иосиф Кобзон занимался этим. Пока не получается. Я слышал, что очень сложно в Думе провести этот закон. Сколько уже, больше десяти лет я занимаюсь этой деятельностью, а воз и ныне там. Бесполезно. Я даже слышал, что люди, которые хотят подарить рояль в детский дом, должны заплатить налог за подарок. Не могут его подарить просто так. Даже такие вот вещи…
- Что для тебя самое важное в проектах, которые делаешь?
- Мне кажется, самое главное — верить в него. Вот если человек приступает к проекту и говорит: он не получится, — его и не будет. А если он верит, что все получится, и он для этого будет делать все, то оно и случится. Только вера в проекты и то, что Господь каким-то образом помогает, если это правильный проект. По-другому не получится. Для меня самое важное — сам проект, заработаю я на нем денег или не заработаю — всегда вторично. Причем, как только ты понимаешь, что деньги зарабатываются, тут же нужно искать, куда можно эти деньги потратить, чтобы они пошли на хорошее дело.
Борис Тарасов
журнал «Профиль»
