Поклонники искусства Николая Цискаридзе смогли в первые апрельские дни насладиться великолепными спектаклями «Синий бог» и «Жар-птица», которые в рамках проекта «Русские сезоны. XXI век» в нашем городе представил театр Кремлевский балет.
Оба балета на сцене НГАТОиБ представил художественный руководитель проекта Андрис Лиепа. Главную партию в балете «Синий бог» — ту самую, которую почти сто лет назад с успехом танцевал на Дягилевских вечерах балета в Париже знаменитый Вацлав Нижинский, — впервые с тех пор сейчас исполняет Николай Цискаридзе. С этим замечательным артистом нам удалось побеседовать перед его первым выступлением в Новосибирске.
Николай Цискаридзе сразу предупредил, что в нашем городе «пока ничего не видел, кроме ресторана „Островский“, где только что пообедал», а на мой вопрос: «Каковы ваши самые сильные впечатления от балетных спектаклей, в которых принимали участие?» — ответил не без юмора: «От работы может быть только одно впечатление — когда она заканчивается. Отпуск! Никаких больше впечатлений у меня не бывает».
— Я хотела также спросить о впечатлениях от необычной вашей работы — в кукольном театре «Тень», где в партии Циклопа танцуют в основном только пальцы ваших ног…
— Недавно этот спектакль был выдвинут на «Золотую маску», и мне пришлось сыграть — исключительно для жюри — шесть раз подряд. Потому что спектакль так сделан, что его могут смотреть одновременно только пять или шесть человек. Там действительно участвуют только мои ноги, иногда появляется рука, и один раз — голова. Действие происходит в таком открытом ящике, размером с небольшой телевизор. Куклы вот такого размера (Николай обозначил двумя пальцами руки нечто совсем крошечное. — Прим. ред.). Но придумано все замечательно и достаточно весело. Тем, кто любит кукольный театр и хорошо относится к жанру балета, это будет приятно. Не знаю, как к этому спектаклю отнесется жюри, но, по крайней мере, они смеялись и говорили, что им очень понравилось.
А потом, видя, что я все еще жду от него впечатлений от проделанной им великолепной «балетной работы», Николай (не без некоторого кокетства) добавил: «Дело в том, что я — обыкновенный человек, которому давно надоела профессия, которой он занимается. При том, что я ее обожаю! Но, понимаете, в чем дело — это очень трудная и нудная профессия: каждый день ты делаешь одно и то же, одно и то же, одно и то же… И потому я уже попробовал себя во всевозможных жанрах, вот только не пел в опере! Но на эстраде подпевал Тамаре Гвердцители. Просто ради хохмы! Поэтому я с большим удовольствием откликаюсь на разные предложения и, видите, даже в кукольный театр уже залез».
— Что вам еще доставляет удовольствие?
— Мне доставляет удовольствие только одно: когда можно ничего не делать. Я очень ленивый человек. Люблю лежать, читать книжечку или смотреть какой-нибудь фильм. Я потрясающе вышиваю, и вообще могу этим зарабатывать себе на жизнь. А вышивать я стал только потому, что всю жизнь штопал туфли (такое было советское детство). Потом балетных туфель в театре стало очень много, и ремонтировать их уже было не нужно, но вот эта потребность все время что-то штопать — она осталась, и я ее заменил на вышивание.
— Что вы можете сказать по поводу известного высказывания звезды балета Мариса Лиепы: «Слава — ничто, а танец — все»?
— Каждый человек к своей профессии относится по-своему. Я не могу так чувствовать, как Марис Эдуардович. Во мне мирского гораздо больше, чем профессионального. Другое дело, так сложилось, что я занимаюсь балетом. А если ты занимаешься балетом серьезно, то он просто становится твоей жизнью, и больше ничего нет. Но я сталкивался с разными ситуациями, и жизнь показала мне, что балет — это очень хорошо, но мир гораздо шире и лучше. И иногда, для того чтобы хорошо заниматься своей профессией, из этого мира балета надо выходить. И я стараюсь это делать. Когда я покидаю театр, то стараюсь не помнить, что там происходит. Танец присущ каждому человеку, только кто-то этим занимается профессионально, а кто-то танцует дома перед зеркалом или идет на дискотеку и там «отрывается». Многие выражают себя через танец, но я не знаю ни одного артиста балета, кто бы на сцене самовыражался. Балет — это прежде всего тяжелый труд. А уже когда ты сделал роль — вот это и есть самовыражение. Но вообще все это — настоящая пахота. Вот если вы видели когда-нибудь, как конь пашет, тащит плуг, — вот это практически то же самое.
— На сцене вы «пашете» в поте лица, а дома?
— Знаете, мне довелось поработать с величайшей балериной Галиной Сергеевной Улановой. Она у меня как-то спросила: «Коля, вы можете сварить яйцо?» Я говорю: «Нет». А она: «Я тоже!» Она спрашивает: «А вы сможете пойти в ЖЭК и заплатить за коммунальные услуги?» Я говорю: «Нет, я не знаю, как это». Она обрадовалась: «Ой, я тоже». На самом деле я умею делать все. Просто мне действительно никогда не приходилось этим заниматься. Сначала это делала мама. Потом, когда мамы не стало, это стали делать мамины подруги, знакомые. У меня есть люди, которые мне помогают в быту. Просто мне не нравится все это, и я предпочитаю отдать «бразды правления» в другие руки. Хотя за всем очень слежу.
— Не снится ли вам «синий бог», которого с таким блеском изображаете в одноименном балете?
— Мне ничего не снится по ночам. Особенно из того, что связано с моей профессией. А если и снится, то это — кошмар. Все артисты балета вам смогут рассказать один и тот же кошмарный сон: или ты опаздываешь выйти на сцену, или тебя на нее выпихивают в той партии, которую ты не знаешь. Вот этот кошмар снится всегда. И это объяснимо: когда ты готовишь роль, то перед сном повторяешь движения и думаешь об этом. У меня счастливых снов о балете не бывает. И если мне снится что-то хорошее, то это море, солнце… и далеко не балет.
«Николаевский проспект»
Беседовала Людмила Смирнова
