В начале апреля в нашем городе прошел балетный фестиваль «Русские сезоны XXI века», который в этом году был посвящен 75-летию легендарного танцовщика Мариса Лиепы. О традициях русской школы сценического оформления и костюма, о вдохновении, признании, а также о проблемах современного балета мы поговорили с Андрисом Лиепой — основателем Благотворительного фонда имени Мариса Лиепы.
— Андрис Марисович, вы много лет занимаетесь восстановлением балетов дягилевских «Русских сезонов». Что значит для Вас этот проект? Что помогает Вам не утратить интерес к нему?
— Самой главной для меня была и остается возможность показать молодому поколению то, чем русский балет когда-то «взял» Европу. Наша публика привыкла к приглушенным, неярким краскам в сценическом оформлении. Мы же демонстрируем настоящую традицию русской школы костюма и декораций, традицию художественного восприятия. В свое время Леон Николаевич Бакст своими декорациями открыл совершенно другое понимание того, какой может быть сцена: обилие и смешение ярких красок его не смущало, и в его исполнении это смотрелось удивительно красиво. В балете «Шехеразада» смешались бирюза, малахит, желтые, красные и оранжевые краски — как будто сошедшие с восточных панно. Неслучайно мы выбрали в качестве сценического покрытия красный линолеум. Многие недоумевали: как же будет смотреться красное на красном? Мы попробовали, и оказалось, что всё выглядит очень органично. Художники начала прошлого века умели работать с яркими красками, не боялись их, одевали артистов в золото, серебро, бриллианты, яркие бусы и перья — и это было красиво. Сейчас никто не решается на подобное, просто нет тяготения и понимания того, как это нужно делать. Мне бы очень хотелось, чтобы наши спектакли служили источником вдохновения для молодых художников и хореографов, которые еще только планируют создать что-то свое. Безусловно, они не должны копировать то, что создавал Сергей Павлович Дягилев со своими соратниками и восстанавливаем мы, но знакомство с образцами русской школы сценического оформления и костюма мне кажется необходимым. Я же нашел в этом свою нишу, и продолжаю эту своего рода миссионерскую деятельность уже двадцать лет. В этом году «Русские сезоны XXI века» посвящены памяти моего отца. В Государственном Кремлевском дворце состоялся настоящий вечер балета, который понравился и публике, и самым искушенным критикам. Мы показали три одноактных балета: «Половецкие пляски», «Шопениана» и «Видение Розы». На исторической сцене Большого театра 12 апреля прошел гала-концерт в честь Мариса Лиепы. В Петербург помимо танцевальной части мы привезли фотовыставку и фрагменты документального фильма о моем отце.
— Репертуар «Русских сезонов» включал в себя большое количество постановок. Над восстановлением какого балета вы работаете сейчас и по какому принципу вы объединяете балеты в программу одного вечера?
— Сейчас мы работаем над новым спектаклем «Клеопатра Иды Рубинштейн». Это будет абсолютная фантазия на тему того, как в начале XX столетия Ида Рубинштейн готовилась к премьере в Париже. Мы только частично пользуемся эскизами декораций, в целом же это будет абсолютно новый оригинальный спектакль. Это говорит о том, что мы идем дальше и начинаем удивлять публику уже своими новыми историями. Однако мы продолжаем демонстрировать публике и реконструкции балетов дягилевских «Русских сезонов». И зритель, придя в театр, увидит в один вечер и новое, и традиционное: «Клеопатру Иды Рубинштейн, «Видение Розы» (постановка Михаила Фокина, декорации и костюмы Леона Бакста) и «Жар-птицу» (постановка Михаила Фокина, декорации и костюмы Александра Головина и Леона Бакста). Так поступал и сам Дягилев: брал новую постановку, например, «Голубой экспресс», а после нее демонстрировал публике «Половецкие пляски», — и в этом сочетании несочетаемого вдруг открывалось какое-то новое положение в искусстве. И его интуитивное осознание того, что спектакли не должны быть затянуты, отвечает сегодняшним тенденциям в искусстве и как нельзя лучше подходит мировосприятию современного человека. В эпоху телевидения, когда человек привык к тому, что картинка меняется каждые тридцать секунд, высидеть трехчасовой спектакль в одних декорациях и костюмах становится всё сложнее. Мы же демонстрируем нашему зрителю два, а в Париже обычно три разных балета. И зрителю такие представления посещать интереснее, за один вечер они получают впечатления от нескольких представлений.
— Как проходит работа над восстановлением балета, если не сохранилась хореография?
— В таких случаях я приглашаю талантливого хореографа, показываю, рассказываю, убеждаю и впечатляю. Так получилось с «Павильоном Армиды», премьера которого пройдет в Петербурге на сцене Михайловского театра. Анна Нежная восстановила декорации и костюмы по эскизам Александра Бенуа. А вот хореография Михаила Фокина почти не сохранилась. Я пригласил хореографа Юриуса Сморигинаса, мы вместе посмотрели немногие сохранившиеся кадры постановки Михаила Фокина: того, как он репетировал и ставил «Павильон Армиды». Ну, и для талантливого человека это сразу стало адреналином, стимулом к работе, к созданию своей хореографии. Он работал с труппой «Кремлевского балета», в репертуар которой входят и классическое наследие балета, и произведения современной хореографии. Юриус Сморигинас работал у Мориса Бежара, продолжает ставить его балеты. В результате, «Павильон Армиды» стал новой современной историей, вдохновленной исторической постановкой, от которой мало что сохранилось, и музыкой Николая Черепнина.
— Как вы воспринимаете критику в свой адрес?
— Я понимаю, что всегда найдется, за что покритиковать, но смотрю на это очень позитивно. Я двадцать лет занимаюсь этим проектом, и сейчас мне гораздо проще убеждать людей, что это делать нужно. Проще, чем это было в 1992—1993 годах. И для меня очень хорошим знаком является то, что в Мариинском театре спектакли «Жар-птица» и «Шехеразада» идут уже 19 лет: мы поставили их в 1993 году. И на протяжении двух десятилетий практически все молодые артисты проходят через этот интеллектуальный красивый репертуар. Мариинский театр всегда вывозит эти спектакли за границу. Мы снимаем наши балеты и показываем на телевидении. Уже сняты «Синий бог», «Тамар», «Болеро», «Жар-птица», «Шехерезада», «Петрушка», «Послеполуденный отдых фавна», «Видение Розы». С большим успехом в Париже ежегодно проходят наши представления. И я рад тому, что всё то, что мы делаем с большим пиететом и уважением к истории, Сергею Дягилеву, Михаилу Фокину, Леону Баксту, Александру Бенуа и многим другим, имеет успех и находит отклик в сердцах зрителей.
— На русской сцене во второй половине XIX века ставилось огромное количество балетов — для конкретных танцовщиков, с учетом их возможностей и талантов. В чем причина того, что сейчас на сцене государственных академических театров практически не появляется новых постановок?
— Интересно, что в свое время Сергей Павлович Дягилев тоже работал в оппозиции к государственному театру. Приглашал артистов и делал для них спектакли. А сейчас, к большому сожалению, театр превратился в завод. За границей утвердилась такая практика: приглашать звезду и спрашивать, что ей интересно исполнить. В зависимости от желания звезды приглашают хорошего режиссера и делают постановку. Театры заинтересованы в том, чтобы на их сценах выступали мировые звезды и создают для них все условия. В нашей стране интересы артистов не учитываются. Наш проект — это частная антреприза. И мы осознаем, что можем привлекать в свои постановки известных исполнителей, только если им будет интересно в них участвовать. Если они понимают, что ради них делается спектакль, что у них есть простор для творчества, то они готовы работать даже минимальные гонорары. Так, например, для премьера Большого театра Николая Цискаридзе поставлены «Синий бог», «Послеполуденный отдых Фавна», «Шехеразада», «Видение Розы», для прима-балерины Мариинского театра Ирмы Ниорадзе — «Тамар». Вчера к репетициям в «Клеопатре Иды Рубинштейн» приступил солист Мариинского театра Илья Кузнецов. Я работаю с ним два десятилетия, но он открылся для меня с новой стороны. Ведь в театре для него, к сожалению, ничего не ставится. Как и для уникальной Ульяны Лопаткиной. Они вынуждены делать собственные проекты, концерты. Артисту важно дать возможность творить, создавать и участвовать в чем-то новом. И мы им такую возможность предоставляем.
Евгения ЦВЕТКОВА
СПБ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ВЕСТНИК
