В Большом театре прошел гала-концерт, посвященный 30-летию фильма «Москва, любовь моя». По мнению ТАТЬЯНЫ КУЗНЕЦОВОЙ, только трагический финал фильма уберег гала-концерт от отмены в эти траурные дни. Балетный гала в честь кинофильма организовал Фонд Мариса Лиепы. Ничего странного: если кто не помнит, мелодрама Александра Митты, разворачивающаяся на фоне идиллических видов Москвы,— о японской балерине, присланной на стажировку в Большой и едва не станцевавшей главную роль в балете «Жизель». Помешала лейкемия, унаследованная девушкой от матери, облученной во время бомбардировки Хиросимы. Печальная история — впрочем, в день траура и самый жизнеутверждающий «Корсар» звучал похоронно. Андрис Лиепа — режиссер вечера и председатель Фонда — по мере сил старался соответствовать моменту: объявил минуту молчания и, вопреки обыкновению, не стал оглашать длинный список спонсоров (скромно ограничившись показом лазерного рекламного шоу). Справедливо подозревая публику в недостатке энтузиазма, господин Лиепа взял на себя конферанс и организацию аплодисментов. Отеческая настырность ведущего заставила корреспондента „Ъ» вспомнить детство с новогодними елками и вызовом из-за кулис Снегурочки. На сей раз ждали Комаки Курихару, сыгравшую главную роль в советско-японской мелодраме. Постаревшая актриса (по совместительству посол ЮНЕСКО) эффектно появилась прямо «из фильма» (из разъехавшихся створок экрана) и произнесла чувствительную речь, в которой наряду с Чеховым и Достоевским фигурировала бесланская трагедия. Тут госпожа Курихара искренне разрыдалась, бдительный господин Лиепа живенько отправил ее за кулисы, и на этом «торжественная часть» закончилась. Сам концерт был поделен на два отделения: тематическое (как бы японское) и традиционно-балетное. Классическая часть получилась вполне заурядной. Самым обнадеживающим выглядел грузинский дуэт Нелли Кобахидзе—Николай Цискаридзе. Юная солистка Большого — прозрачно-хрупкая, с породистыми длинными ногами, чуткими музыкальными руками и нетипичной для Москвы целомудренной манерой танца — достойно справилась с адажио из «Раймонды» в доброжелательных руках рыцарственного премьера. Отменно станцевали «черное» па-де-де из «Лебединого» и статусные лидеры театра Андрей Уваров и Галина Степаненко. Госпожа Степаненкочуть ли не единственная балерина Большого, которая испытывает явное удовольствие от пребывания на сцене. Ее победительную, подкрепленную мастерством самоуверенность не могут поколебать даже очевидные трудности в адажио: ну не поднимается высоко нога — можно внушить публике, что так и надо. Финал с фирменным фуэте, которое она умеет делать в любом темпе, в любых сочетаниях и не сходя с пятачка площадью в квадратный дециметр (на сей раз в «стандарт» были включены неторопливые двойные с завершающими цикл тремя пируэтами), все равно обеспечит непреложный успех. Куда экзотичнее оказалась «японская» часть вечера. Ее открывала прима Токио-балета Юкари Сайто-Федорова, у которой, в отличие от киношной балерины, роман с русским танцовщиком закончился хеппи-эндом — жена экс-премьера Большого станцевала па-де-де из балета «Жизель», позволив своему партнеру Андрею Уварову продемонстрировать незаурядное мастерство поддержки. Малолетнего ученика Московской академии хореографии Якимото Ясуоми мудрые педагоги принудили исполнить вариацию Золотого Божка из псевдоиндусской «Баядерки» — эту труднейшую партию обычно поручают солистам, которые из-за маленькое роста не могут выбиться : премьеры. Мальчишка отважно штурмовал непосильные трюки, с хрустом брякаясь на худосочное колено после двойных saut de basque, но, как настоящий самурай, сохранял полнейшую невозмутимость. Японец Морихиро Ивата, солист труппы Большого, уже много лет танцующий в театре этого самого Золотой Божка, на сей раз выступил в качестве хореографа, представив четырьмя русскими коллегами отрывок из балета «Избранный» Пребывание в России не прошло для японца даром: национальными в этой хореографии оказались разве что японские барабаны Кадо. Остальное (вплоть до рук, скрюченных наподобие когтей тигра) послужило лишь поводом для демонстрации вполне российских прыжковых трюков и вращений. Собственный взгляд на Японию предложила Илзе Лиепа с помощью хореографа Александра Степкина, найденного ею в Риме. На знаменитую арию из пуччиниевской «Мадам Баттерфляй» народная артистка России, вооружившись лазерными фонариками, устроила дефиле в трудноописуемом, но чрезвычайно пышном балахоне с кимоношными рукавами. Зеленые лазерные змеи извивались под ногами новоявленной Маты Хари, экран транслировал крупный план дивы, статисты обрамляли веерами ее позы, достойные самой Анастасии Волочковой. В кульминационный момент актриса скинула свой роскошный пеньюар — оставшись в чем-то обтягивающе-шахматном, подпрыгнула в па-де-ша и патетически простерла руку к небесам. Номер, полный новорусского шика, несомненно, украсит еще не одно светское мероприятие, организованное деятельными детьми Мариса Лиепы. Татьяна Кузнецова Коммерсант
